Тания Пятигорская. Урок 5 в составе курса «Эрец Исраэль в историях. Цикл статей Юдит Аграчевой»: История Пятая. Десять плюс один (09.05.2024)
На Youtube-канале Еврейская Мысль:
Презентация 1:
ЭРЕЦ ИСРАЭЛЬ
История пятая: «Десять плюс один»
Автор: Юдит Аграчева
Впервае напечатано в газете «Вести», 1994 г.
Мазкерет-Батья (букв. памяти Батьи), — как написано в географическом справочнике, — мошава на Приморской равнине в 5 км к юго-востоку от Реховота; пл. — 7,6 тыс. дунамов, нас. — 2,3 тыс. чел. Основана в 1883 году выходцами из России с помощью барона Ротшильда и названа в честь его матери Бетти (Батьи) Ротшильд. Некоторое время называлась Экрон по упоминаемому в ТаНаХе филистимскому городу, позднее открытому на территории киббуца Ревадим. Имеется небольшой исторический музей.
* * *
Музей, действительно, небольшой — дом один из первых, построенных в 1884 году. И в холле его — фотография основателей Мазкерет-Батья рядом с домом, оставленным на российской земле.
Улица, где разместился музей, носит имя барона Ротшильда. И редкая улица, как и ландшафт, столь сильно напомнит забредшему в эти края «русскоязычному путнику» левитановские пейзажи, нелепо, наспех, заплатой нашитые на выгорающую палестинскую ткань.
* * *
В деревне Павловка (хорошее начало для одной из израильских историй, не так ли?), недалеко от Ружан, жили себе строго придерживающиеся Закона евреи. Евреи эти жили так, как их научили родители, а тех — их родители. Об «Обществе распространения просвещения между евреями России» (1) они не слышали; о необходимости предпочтения естественных наук схоластическим умствованиям им никто не сказал; как, впрочем, и о надвигающемся торжестве идеалов социализма. А о погромах рассказов не требовалось.
В то самое время, когда Лев Семёнович Пинскер (2) издавал в Берлине брошюру «Автоэмансипация», где с пламенным энтузиазмом доказывал необходимость приобретения еврейским народом собственной территории и, предвосхищая деяния Герцля, пытался созвать Всемирный конгресс, жители деревни Павловка трудились, растя пшеницу на российских полях. В то время как Пинскер в результате нелёгких раздумий пришел к весьма смелому выводу: в силу причин исключительно исторических Эрец-Исраэль ему представилась наиболее подходящей территорией для возрождения еврейского народа, — жители деревни Павловка растили детей в убеждении, что у евреев была и останется им однажды дарованная земля. В силу причин исключительно религиозных.
Раввин Шмуэль Моливер, глава Ружанской общины, заражённый стремлениями «Ховевей-Цион» (3) и отыскивающий в те самые годы пути для реализации своих стремлений, приехал в Париж. В сентябре 1882 года состоялась его беседа с бароном Ротшильдом. Барон согласился помочь — дать ссуду на освоение территории Эрец-Исраэль — но только евреям, знакомым с сельскохозяйственным трудом. В ином случае расходы на предприятие сильно превышали доходы. Трудно было найти крестьян — если поверить рассказам раввина Моливера — знающих труд землепашцев лучше, чем жители Павловки. Барон Ротшильд поверил.
Так однажды, неожиданно, евреям Павловки, убежденным, что судьба их творится не где-нибудь, а исключительно на небесах, явился посланник барона, помощник раввина Моливера, Иехиель Бриль. Посланник объявил о своей миссии — выбрать из павловских жителей самых крепких, с самым покладистым при этом нравом, одиннадцать взрослых крестьян мужского пола. Десятерых — для миньяна, и одного — для резерва, на случай, если не выдержит будущих благ кто-нибудь из десяти. «Очевидно, это судьба», — согласились евреи.
Отобранные Яков Эркин, Цви Эркин, Барух Цви Бернштейн, Авраам Яков Гельман, Иехезкель Левин, Яков Лисковский, Моше Малер, Хаим Моше Перес, Дов Родовский, Иошуа Рубинштейн, Эфраим Школьник — оставили, как им было велено, семьи и в течение двадцати дней оказались на Обетованной земле.
Первым прибежищем стала для них сельскохозяйственная школа «Микве-Исраэль» (4). Там новым репатриантам было предложено забыть все, чему их учили «российские» дедушки и пройти курсы «израильской переквалификации».
О воссоединении семей было обещано позаботиться позже, по прохождении выпускного экзамена.
Девять месяцев обучались одиннадцать крепких евреев в надежде, что в награду получат ими же обрабатываемые земли «Микве Исраэль», где и встретят брошенных в Павловке жен, детей, матерей, отцов, сестер, братьев… — что никак не входило в планы барона Ротшильда.
По окончании курса были предложены для освоения и обработки земли совсем иные. Увидев, что почва предложенных территорий имеет мало что общего с павловскими полями, евреи впервые сказали администраторам барона: «Нет». И повторяли они свой отказ раз за разом, куда бы их ни доставляли.
«Ну так ищите сами», — возмутились крестьянами администраторы, отказавшись их перевозить с места на место.
И одиннадцать павловских крестьян пошли сами, пешком. Девятнадцать раз, говорит история, они останавливались на землях, показавшихся им похожими на родные. Но по прошествии времени они, проверив почву, вставали и уходили.
В Париж летели письма от служащих Ротшильда с просьбами как можно скорее отправить обратно упрямых сумасбродов, число нерабочих дней которых превысит все суммы, положенные бароном на «абсорбцию».
В договоре, составленном Иехиэлем Брилем, значилось много пунктов, по которым павловские крестьяне давно превратились в пожизненных должников. Но один пункт, содержащий единственное, высказанное второй стороной условие, гласил — земля должна быть похожей на ту, с которой их вывезли.
Барон велел ждать.
Не скоро, но они эту землю нашли. Остановились, как смогли, обустроились и принялись за привычную работу. В положенный срок они сняли такой урожай, что сам барон Ротшильд, прибыв навестить переселенцев в 1887 году, умилился и, тронутый их успехами, решил дать поселению имя своей недавно скончавшейся матери Батьи.
Павловскую родню доставили, счастливые семьи воссоединились, — еще до приезда барона. Но спустя год с небольшим после его отъезда наступил «шнат-шмита». И сельскохозяйственные работы остановились, — Небо велело дать отдых земле.
Тщетно администрация Ротшильда применяла все известные ей способы воздействия на крестьян. Те сложили орудия и углубились в познание высших истин. Их убеждали, им угрожали, им привозили из Иерусалима раввина, готового силой собственного авторитета отменить соблюдение в сложившихся обстоятельствах «шнат-шмита».
Речь его не имела успеха.
Жителям Мазкерет-Батья было предложено выбрать между зарплатой барона и Небом. Что они выбрали, догадаться нетрудно. И на год они остались без средств к существованию… (Справедливо будет добавить, что по прошествии лет барон не потребовал выплат, предусмотренных договором, и все ссуды обернулись подарками.)
Об этих одиннадцати евреях и их семьях известно крайне мало. Жили честно, трудились исправно, построили себе деревню, как две капли воды похожую на Павловку, передали детям, а те — своим детям, чудесный рассказ своего Исхода.
* * *
Хаим Малер — внук Моше Малера и Иехезкеля Левина — человек исключительно гостеприимный, нрава веселого и отчаянного, любитель бесконечных историй, из которых он лучше всех помнит свою. И эта история ничего, как считает, Хаим, общего не имеет с праведной жизнью дедов и отца, от которого он сбежал в 14 лет. Сначала случился гараж в окрестностях Тель-Авива, где было слишком грязно, потом стройка, где было слишком трудно. В поисках правильной работы он оказался в Яффском порту, позже на корабле, а впоследствии и в Марселе, не зная даже, как пишется домашний адрес. В Колумбии он после долгих скитаний встретил араба, с которым нашел общий язык, и получил у него работу, снова на стройке. Где-то лет через пять самостоятельной жизни Хаим Малер вернулся на родину…
Вся эта история показалась бы не связанной с тем, что было рассказано ранее, если бы не услышал Хаим от отца: «Погулял? А теперь тебе пришло время жениться. На ком, решать будешь не ты».
Грамотная подруга матери написала письмо из Мазкерет-Батья в Ружаны, где в семье павловской родни Малеров, тоже Малеров, подросла девушка по имени Йеудит. Вот и все. Так родившийся в Палестине Хаим Малер, съездив в 31-м году на родину матери и отца, вернулся женатым мужчиной в Мазкерет-Батья. Пока жена Йеудит рожала и растила детей, наш герой вполне определился с призванием и занялся благородным делом, передававшимся ещё от павловских прадедов — обрабатыванием земель.
— А чем же ещё? — смеётся этот счастливый человек.
_______________________________________
(1) Общество для распространения просвещения между евреями в Россиибыло основано в 1863 г. в С.-Петербурге по инициативе Е. Г Гинцбурга, Α. Μ. Бродского и Леона Розенталя (горячего приверженца «гаскалы»). Целью Общества являлось распространение между евреями знания русского языка, издание «сочинений, переводов и периодических изданий как на русском, так и на еврейском языках, имеющих целью распространять просвещение между евреями, и поощрение пособиями юношество, посвящающее себя наукам».
Со временем Общество приступило к регулярному субсидированию еврейских школ (преимущественно из средств барона Гинцбурга), с условием преподавания русской грамоты. и материально поддерживало учащихся в высших учебных заведениях евреек. Началась систематическая работа по улучшению начального еврейского школьного образования, включая увеличение сбсидирования существующих школ и открытие новых. Общество стало также открывать свои школы; выработало для школ учебные планы и начато издание учебной литературы. Открылись отделения Общества в Одессе, Киеве и Риге.
В 1903 г., по случаю 75-летнего юбилея барона Г. О. Гинцбурга, был создан фонд его имени, благодаря которому были основаны Педагогические курсы в Гродно для подготовки народных учителей, приобретшие вскоре широкую известность. В 1910 г. Общество, кроме этих курсов, имело 10 собственных школ, 8 образцовых хедеров, 2 детских сада, 2 педагогических музея, 9 библиотек. Огромная помощь выделялась учащимся в общих учебных заведениях. Во главе Общества стоял Комитет из 12-ти человек.К 1910 г деятельность Общества при обрела более национальный характер и особое внимание стало уделяться преподаванию еврейских предметов.
В Петрограде комитет Общества был закрыт в 1918 г., а периферийные отделения действовали до 1920 г. Фонды ленинградской библиотеки Общества (одной из богатейших в Европе по гебраистике и иудаистике), были переданы Институту еврейской пролетарской культуры Украинской АН (Киев) и Еврейскому сектору Белорусской АН (Минск).
(2) ПИ́НСКЕР Леон (Лев Семенович, Иехуда Лейб; 1821, Томашполь, Волынская губерния, — 1891, Одесса), общественный деятель, лидер движения Ховевей Цион. Получил начальное образование под руководством своего отца, известного археолога Симхи Пинскера, в школе, созданной им в Одессе. Одним из первых евреев, окончил Ришельевский лицей в Одессе (впоследствии — Новороссийский университет) со степенью кандидата прав, потом — медицинский факультет Московского университета. В 1856 г., во время Крымской войны работал врачом в военных госпиталях. В 1882 г. Пинскер издал в Берлине на немецком языке ставшую знаменитой брошюру «Автоэмансипация». Единственным решением еврейской проблемы Пинскер считал автоэмансипацию, то есть приобретение еврейским народом собственной территории и что наиболее подходящая территория для возрождения еврейского народа — это Эрец-Исраэль. В жизни Пинскер пришел к заключению, что деятельность барона М. де Гирша по созданию еврейских сельскохозяйственных поселений в Аргентине может стать решением проблемы, в то время как Эрец-Исраэль останется лишь духовным центром народа.
(3) «Ховевей Цион»: 1) «Провозвестники сионизма»: общие сведения. 2) Движение Хибат Цион – исторические условия и создание. 3) Объединение евреев разных стран: конгресс в Катовице http://archive.jewishagency.org/ru/zionism/content/22740
(4) Микве-Исраэль («Надежда Израиля») — первая сельскохозяйственная школа в Эрец Исраэль. Она открылась в 1870 году — символ возвращения евреев на свою историческую родину. Из неё вышло множество специалистов еврейского земледелия и, конечно, не обошлось без российских и украинских евреев. Первыми учениками Микве-Исраэль стали 11 детей — сироты из России, Румынии, Османской империи, и дети из бедных сефардских семей из Иерусалима.
Презентация 2:
| (שְמוֹר) עַל כָּל אֵלֶּה | Всё это |
| מילים ולחן: נעמי שמר | Слова и музыка: Наоми Шемер |
| עַל הַדְּבַשׁ וְעַל הָעוֹקֶץ, | аль hа-дваш ве-аль hа-окэц | Мед и жало |
| עַל הַמַּר וְהַמָּתוֹק, | аль hа-мар ве-hа-маток | Горечь и сладость |
| עַל בִּתֵּנוּ הַתִּינוֹקֶת | аль битейну hа-тинокет | Нашу малышку дочь |
| שְׁמֹר אֵלִי הַטּוֹב. | шмор эли hа-тов | Храни, мой добрый Бог! |
| עַל הָאֵשׁ הַמְּבֹועֶרֶת, | аль hа-эш hа-мевоэрэт | Пылающий огонь |
| עַל הַמַּיִם הַזַּכִּים, | аль hа-маим hа-заким | Прозрачную воду |
| עַל הָאִישׁ הַשָּׁב הַבַּיְתָה | аль hа-иш hа-шав hа-байта | Человека, вернувшегося домой |
| מִן הַמֶּרְחַקִּים. | мин hа-мерхаким | Издалека |
| עַל כָּל אֵלֶּה, עַל כָּל אֵלֶּה | аль коль эле, аль коль эле | Всё это, всё это |
| שְׁמוֹר נָא לִי אֵלִי הַטּוֹב! | шмор на ли эли hа-тов | Прошу, сохрани для меня, добрый Бог! |
| עַל הַדְּבַשׁ וְעַל הָעוֹקֶץ, | аль hа-дваш ве-аль hа-окэц | Мед и жало |
| עַל הַמַּר וְהַמָּתוֹק. | аль hа-мар ве-hа-маток | Горечь и сладость |
| אַל נָא תַּעֲקוֹר נָטוּעַ, | аль на таакор натуа | Пожалуйста, не вырывай саженец |
| אַל תִּשְׁכַּח אֶת הַתִּקְווָה | аль тишках эт hа-тиква | Не забудь о надежде |
| הֱשִׁיבַנִי וַאֲשׁוּבָהּ | hа-шивейни ве-ашува | Верни меня и я вернусь |
| אֶל הָאָרֶץ הַטּוֹבָה. | эль hа-арец hа-това | В эту хорошую страну. |
| שְׁמוֹר אֵלִי עַל זֶה הַבַּיִת, | шмор эли аль зэ hа-байт | Убереги, Господь, этот дом |
| עַל הַגַּן, עַל הַחוֹמָה, | аль hа-ган, аль hа-хома | Этот сад и эту стену |
| מִיגּוּן, מִפַּחַד פֶּתַע | ми-ягон, ми-пахад пэта | От печали, внезапного страха |
| וּמִמִּלְחָמָה. | у-ми-мильхама | И от войны |
| שְׁמוֹר עַל הַמְּעַט שֶׁיֵּשׁ לִי | шмор аль hа-мэат шe-еш ли | Сохрани ту малость, что есть у меня |
| עַל הָאוֹר וְעַל הַטַּף | аль hа-ор вэаль hа-таф | Свет и маленьких детей |
| עַל הַפְּרִי שֶׁלֹּא הִבְשִׁיל עוֹד | аль hа-при шe-лo hившиль од | Ещё не созревший плод |
| וְשֶׁנֶּאֱסַף. | ве-ше-нээсаф | И тот, что уже сорван |
| עַל כָּל אֵלֶּה, עַל כָּל אֵלֶּה, | аль коль эле, аль коль эле | Всё это, всё это |
| שְׁמוֹר נָא לִי אֵלִי הַטּוֹב! | шмор на ли эли hа-тов | Прошу, сохрани для меня, добрый Бог! |
| עַל הַדְּבַשׁ וְעַל הָעוֹקֶץ, | аль hа-дваш ве-аль hа-окэц | Мед и жало |
| עַל הַמַּר וְהַמָּתוֹק. | аль hа-мар ве-hа-маток | Горечь и сладость |
| אַל נָא תַּעֲקוֹר נָטוּעַ, | аль на таакор натуа | Пожалуйста, не вырывай саженец |
| אַל תִּשְׁכַּח אֶת הַתִּקְווָה | аль тишках эт hа-тиква | Не забудь о надежде |
| הֱשִׁיבַנִי וַאֲשׁוּבָהּ | hа-шивейни ве-ашува | Верни меня и я вернусь |
| אֶל הָאָרֶץ הַטּוֹבָה. | эль hа-арец hа-това | В эту хорошую страну. |
| מְרַשְׁרֵשׁ אִילָן בָּרוּחַ, | мерашреш илан ба-руах | Шелестит на ветру дерево |
| מֵרָחוֹק נוֹשֵׁר כּוֹכָב, | мэ-рахок ношер кохав | Падает издалека звезда |
| מִשְׁאֲלוֹת לִבִּי בַּחוֹשֶׁךְ | мишъалот либи ба-хошех | Желания моего сердца |
| נִרְשָׁמוֹת עַכְשָׁיו. | ниршамот ахшав | Записываются сейчас (во тьме). |
| אָנָּא, שְׁמוֹר לִי עַל כָּל אֵלֶּה | ана, шмор ли аль коль эле | Пожалуйста, сохрани это всё для меня |
| וְעַל אֲהוּבֵי נַפְשִׁי, | ве-аль аhувей нафши | И любимых моей души |
| עַל הַשֶּׁקֶט, עַל הַבְּכִי | аль hа-шекет, аль hа-бехи | Эту тишину, этот плач |
| וְעַל זֶה הַשִּׁיר. | ве-аль зэ hа-шир | И эту песню. |
| עַל כָּל אֵלֶּה, עַל כָּל אֵלֶּה | аль коль эле, аль коль эле… | Всё это, всё это… |
Слова к песне:
| שְמוִר עַל כָּל אֵלֶּה | сохрани (Господь) это всё |
| לַעֲקוֹץ | уколоть; ужалить; укусить |
| עוֹקֶץ | жало (у пчёл, ос и т. п.) |
| לִבעוֹר | гореть, пылать |
| לְבַעֵר | уничтожать, выжигать, искоренять |
| בִּעוּר | ликвидация, уничтожение |
| מְבוֹעָר | зажжённый, пылающий |
| זַך – זַכָּה – זַכִּים | чистый, прозрачный |
| לַעֲקוֹר | вырывать с корнем; искоренить |
| לִנטוֹעַ | сажать, насаждать |
| נָטוּעַ | посаженный (о растении) |
| יָגוֹן | печаль, скорбь, отчаяние |
| פֶּתַע | неожиданный, внезапный (вторая часть смихута) |
| טַף | маленькие дети |
| לְהַבשִיל | созревать (о плодах) |
| לְבַשֵל | варить |
| לֶאֱסוֹף | собирать |
| נֶאֱסַף | был собран, подобран |
| מִשאֶלֶת | пожелание, стремление |
| לְרַשרֵש | шуршать, шелестеть |
| לִנשוֹר | выпадать, отпадать, падать (о звёздах) |
Написанная более сорока лет назад, эта песня Наоми Шемер, легендарного автора «Золотого Иерусалима», известна по ее первой строке, «Аль адваш вэ аль аокец» (О меде и о жале). Из песни — утешения сестры поэтессы и композитора, пережившей личную трагедию, она превратилась в музыкальный символ, объединяющий всех жителей страны. В этом клипе Наоми сама поет вместе с залом.
Перейти к другим урокам Тании по курсу «Эрец Исраэль в историях»
