Тания Пятигорская. Урок 8 в составе курса «Эрец Исраэль в историях. Цикл статей Юдит Аграчевой»:
1. История Восьмая. «В Хадеру, вослед устремлению душ…»
2. Песня: אִם תַּחֲנֶה עָלַי מַחֲנֶה (им тахане алай махане… — Если поднимется на меня стан…).
(06.06.2024)
На Youtube-канале Еврейская Мысль:
Презентация 1:
Эрец Исраэль. История восьмая: "В Хадеру, вослед устремлению душ..."
Автор: Юдит Аграчева
Впервае напечатано в газете «Вести», 1994 г.
Сионизм опять был объявлен умершим. В конце прошлого века. И, как и ныне, евреи, встречаясь, выносили вердикт: «Если уж придется ехать, то лучше в Америку или Европу».
Давно простились с родными, отбыв на родину предков, идеалисты, отозвавшиеся сердцем на зов Святой Земли. Сначала присылали они полные эйфорических всплесков письма. Потом замолчали. А слухи упорно твердили, что тот из них, кто не умер, мечтает о возвращении, раскаиваясь в содеянном.
Недавно ещё поднимались одно за другим поселения в Палестине. Но мало их поднялось. И не обрадовал приезд евреев ни турков, ни арабов, ни друзов. Ситуация радовала барона Ротшильда, — постепенно попадали, одна за другой, колонии под его покровительство, и пионеры национально-освободительного движения превращались в наемных работников.
В общем, так вышло, что концу 80-х годов поселенческая деятельность закончилась.
Казалось бы.
Но с Замыслом, если уж он начал воплощаться в реальность, все не так просто…
Раз, и — как всегда неожиданно — по России прокатился новый вал погромов.
И испуганные евреи снова встали, собрались и отправились… не в Америку, в большинстве своем, и не в Европу, а в землю, которой сами же вынесли приговор, мол мала она, да и жизнь там далека от привычной цивилизации…
Вот и случился новый пик волны репатриации.
Привезли в эту землю новые репатрианты из России, помимо надежды и страха, неизбывный конфликт — разногласия между мирами религиозными и нет. Впрочем, туда, в Россию, этот спор перебрался до того отсюда, из Эрец-Исраэль. Сообщающиеся сосуды, право.
И ничего не менялось, и не поменялось.
Ультраортодоксальные евреи (и там, и тут) полагают, что надо сначала дождаться Мессию, приход которого ознаменует процесс Геулы, и тогда все станет ясно.
Не-ультраортодоксальные (сегодня — религиозные сионисты) полагают, что первый этап Геулы надо, с Божьей помощью, организовать самостоятельно и создать Сосуд, который позже (согласно каббалистической терминологии) наполнится Божественным светом, и соответственно ясностью.
А нерелигиозные сионисты полагают… все то же самое, но без религиозной идеологии. Они — за то, чтобы не привязывать к чисто историческому процессу Тору и Каббалу.
Так, с середины восьмидесятых, зазвучал сильный голос еврейского учителя, общественного деятеля, идеолога религиозного сионизма, раввина Шмуэля Могилевера (1), который убеждал, что возвращение в нашу страну‚ выкуп земель‚ строительство домов‚ разведение садов и обработка полей — есть одна из главных заповедей Торы.
Познакомившись с еврейским филантропом Мозесом Монтефиоре, раввин Могилевер от его имени курирует специальный фонд для поддержки еврейской общины в Палестине. Более того, с 1881 года Шмуэль Могилевер начинает сотрудничать с сионистским (не религиозным) движением, которое основал Леон Пинскер…
А Лев Семёнович Пинскер — тоже один из светлейших умов. Один из первых евреев, закончил российский университет и стал юристом… которому российские антисемиты не дали разрешение на работу по специальности. Тогда он закончил медицинский факультет, начал врачебную практику, ушел на Крымскую войну добровольцем и служил военным врачом в Русской армии, за что получил медаль…
Философ, редактор, общественный деятель, — он активно выступал как раз за ассимиляцию евреев, точнее, за интеграцию в российское общество.
Но Замысел, тот самый, все расставляет по своим местам. Новый разгул антисемитизма, погромы и — Пинскер приходит к противоположным убеждениям. Он объясняет евреям, что Россия, как и Европа, не спасет их от смерти, и единственная надежда — только на создание своего государства.
В 1884 году в Катовице происходит съезд, на котором оформляется «Мазкерет Моше» (Общество Моше Монтефиоре), впоследствии переименованное (в 1887 году) в Ховевей Цион. Раввин Шмуэль Могилевер становится одним из руководителей этой организации.
На втором съезде, в 1887 году, в Друскининкае, опять поднимаются те же вопросы: ехать, не ехать и когда ехать; и по какому пути продвигаться к строительству будущего государства — религиозному или светскому.
По ряду обстоятельств Пинскер готов был уступить полномочия Могилеверу.
Но Менахем Усышкин с Меиром Дизенгофом, сионисты нерелигиозных убеждений, не допустили такого ненужного поворота. Власть ни в коем случае, по их мнению, не должна была концентрироваться в руках религиозных евреев, потому что религия ни в коем случае не должна быть определяющей в… святом деле сионизма!
После шумных дебатов евреи пришли к компромиссу — назначить при главе организации шесть старейшин-советников. Три места должны предназначаться раввинам, а три — представителям секулярного мира.
Ещё съезд принял решение возобновить перед русским правительством ходатайство о разрешении на основание очередного нового общества…
Общества, объединения и союзы возникали и множились в те времена день ото дня. Целью их было — помочь тем евреям, которые готовы были отправиться к берегам далёкой земли сейчас, чтобы, устроясь, они смогли помочь тем, кто последует позже.
И вот, наконец, по два посланца от объединившихся очередных новых комитетов («Агудат Рига» и «Агудат-йехидим») — отправились в Палестину. В Яффо их встретил уже официальный представитель «Ховевей Цион» Иешуа Ханкин.
Иешуа Ханкин, помимо таланта ладить с турками, бедуинами и евреями, славился способностью скупать земли, которые евреям в тот момент не принадлежали, и перепродавать евреям, способным их приобрести.
Встретив новых репатриантов, он был счастлив — как это свойственно старожилам, которых называют здесь «ватиким» — ввести их в курс дела. Он доверительно им сообщил, что если действовать без посредника, можно испортить всю конъюнктуру, сбить цены, избаловать землевладельцев, ошибиться в конце концов. Ханкин поведал о бюрократизме и разбое, царящих на этой земле. Ханкин сказал, что земля — полбеды, беда — разрешение на строительство. И был прав. И пообещал все уладить. Репатрианты были тронуты и чрезвычайно признательны.
Иешуа Ханкин привез благодарных евреев на необозримые, утопающие в травах поля. Договор на покупку 30 тысяч дунамов земли был подписан. О чем и отправлен был подробный отчет в Россию.
В 1891 году прибывают в Хадеру (арабск. аль-Худейра — зелёная) 35 российских семей. На руках у них вексель, подписанный Ханкиным, с обещаниями подтвердить у турецких властей обозначение границы, предоставить поселенцам право на строительство, гарантировать все убытки, связанные с проволочками. В том числе значилось в векселе, что «г-н Ханкин обязуется произвести добротные работы, имеющие целью определить направление вод; обеспечить сток вод, скопление которых ни при каких обстоятельствах не должно оставаться болотами; прокопать вокруг каждого поселения пограничный ров; соорудить мосты…»
«Юд-далет бэ-сиван, на заре, — писал один из основателей Хадеры Шломо Рабинович, — вышли мы, 35 семей, в Хадеру, вослед устремлению наших душ, и в три часа пополудни мы прибыли прямо к вершине холма, разбили лагерь и разложили кухню. А потом всю ночь при свете луны, танцевали и пели».
У Ханкина, по неизвестным сегодня причинам, случился прокол.
Ничего не нашли евреи, кроме старого форта — давно превратившегося в постоялый двор, — частично разрушенного, частично заселенного батраками-арабами и заполненного скотом.
Сохранились письма и дневниковые записи жен и сестер первопроходцев. «…нам отвели комнату, предназначавшуюся прежде для скота, полную навоза и грязи. Стены — в трещинах. Вместо окон — пробои. Я была в шоке. Выбора не было…»
«…на меня наскочили арабки и принялись щупать, щипать. Я завопила от ужаса. А они — хохотать! Не поверили, что бывают женщины белого цвета…»
26 помещений — если их можно назвать именно так — в постоялом дворе следовало разделить на 35 семей, продавших в России свои дома. Помимо этого требовалось выделить комнаты для синагоги, медпункта, кухни и школы. Бросили жребий, часть помещений разгородили, развесив не просыхающие одеяла. На ночь — разбрасывали матрасы, а по утру — собирали их и выносили на двор. Стены полны были влаги и плесени. Крыши, кто мог, мастерил из тростниковых трав, замазывая отверстия глиной…
Все они — инженеры, философы, учителя — поклялись на желанной земле стать исключительно земледельцами.
Но хорошо бы не землю даже, а себя обеспечить водой. Ближайший колодец — в часе хотьбы по камням и пыли. Из него же пили животные. И проваливались. И умирали. И отравляли воду. По три дня, как положено, ждали оздоровления воды. А когда дожидались, настигало жаждущих новое горе — пиявки.
С сильным носовым кровотечением первую заболевшую неизвестно чем женщину, положив на повозку, повезли в Зихрон-Яаков к врачу, когда по дороге встретился бедуин, рассмеялся, засунул в нос несчастной больной пережеванный им табак, а потом просто подцепил пиявку металлической проволокой…
Полные ужаса тянулись дни. Невыносимо для них, отважившихся вновь поднять знамя Сиона, возвращаться в Россию. И жить — невыносимо. Страшно просыпаться на купленной ими земле, обернувшейся болотным адом. И засыпать страшно — всю ночь не прекращались вопли шакалов и кабанов.
Гордые люди — они замолчали, чтобы не развенчивать миф о прекрасной, приобретенной ими земле.
Малярия уже свирепствовала вовсю, но каждый, реально оценивающий положение, был обвинен в паникерстве.
За несколько первых лет из 540 человек скончалось от малярии 214.
Остальные каким-то чудом продержались.
Не помогли им ни «Ховевей Цион», ни прочие многочисленные союзы. Не помогли ни «ватиким», ни отцы-идеологи, призывавшие развивать ни от кого не зависимую поселенческую деятельность.
Им помог барон Ротшильд, к которому они в конце концов обратились за помощью.
Барон выделил поселенцам средства для осушения болот; с помощью рабочих, нанятых в Египте, были проведены дренажные работы. Ещё, говорят, именно местный врач и общественный деятель Хилель Яфе настоял на том, чтобы посадить в окрестностях Хадеры эвкалиптовые леса для осушения почвы (через годы эвкалипт станет символом поселения).
И если уж об этом известном докторе, то хлебнувшие горя евреи поселили его рядом с собой, в Хадере. В уставе их, правда, значилось, что правами наделяется только тот, кто является владельцем хадерской земли. Но доктору выделили участок. И подарили. И оформили. Более того, этого доктора — Хилеля Яфе — избрали председателем местного комитета. Чтобы надолго из поселения не уезжал.
Что до Иешуа Ханкина, то спустя годы, в день его семидесятилетия, когда вся израильская пресса считала необходимым под это событие выделить первые полосы, единственным органом печати, не присоединившимся к празднованию юбилея, была газета Хадеры. Не простили его ни первые поселенцы, ни их дети.
- МО́ГИЛЕВЕР Шмуэль (1824, местечко Глубокое, Витебская губерния,— 1898, Белосток), Происходил из семьи раввинов, двадцать два поколения его предков были известными знатоками Торы. В три года он уже владел ивритом и изучал Пятикнижие с комментариями Раши. С 18 лет учился в Воложинской иешиве, где в 24 года получил звание раввина. Во всех общинах, в которых он был раввином, р. Шмуэль прославился своей самоотверженной помощью неимущим — ни одного бедняка он не отпускал с пустыми руками. И даже когда выиграл двадцать тысяч рублей по лотерейному билету, р. Шмуэль потратил все эти деньги на нужды благотворительности. С 1883 г. он раввин в Белостоке.
Могилевер считался одним из крупнейших талмудических авторитетов своего времени. Интересовался и светскими науками — математикой, техникой; знал русский, польский и немецкий языки и был знаком с литературой на них. В своих статьях он настаивал на необходимости сотрудничества с еврейскими поборниками просвещения маскилим (см. Хаскала) для повышения благосостояния еврейского народа и требовал от раввинов «сочетать религиозную ученость со знанием наук в соответствии с духом времени». И активно и безуспешно пытался достичь сближения между сторонами.
Ещё в 1875 г, т е до погромов 1881 г., Могилевер развернул обширную деятельность по сбору средств на нужды заселения и освоения Земли Израиля. После ужасающих погромов 81-82 гг начался массовый исход из России, но на каждые тридцать евреев, отправлявшихся в Америку (которую еврейские переселенцы называли голдене медине), приходилсялишь один, избиравший Землю Израиля. После погромов отправился в Броды и Львов, чтобы оказать духовную поддержку массам беженцев и вместе с тем побудить их переселиться в Эрец-Исраэль.
Руководители движения Хибат Цион попытались повернуть этот многотысячный поток на освоение Святой Земли. Чтобы изыскать необходимые для этого средства, р. Шмуэль Могилевер отправился в Париж и в первый день праздника Суккот 1882 г встретился с бароном Эдмоном де Ротшильдом. Встретив во дворце де Ротшильда более чем холодный прием, р. Шмуэль в ходе длительного разговора все-таки сумел увлечь его идеей возрождения еврейского народа на его исконной земле. С тех пор, несмотря на протесты семьи и на возражения экономических советников, Эдмон де Ротшильд полностью отдался осуществлению захватившей его идеи: на развитие поселенческого движения были выделены очень крупные суммы, а также были присланы специалисты, призванные научить поселенцев сельскому труду в условиях Земли Израиля. Могилевер повлиял на решение Э. де Ротшильда основать (в 1883 г.) сельскохозяйственное поселение для выходцев из России — Экрон (ныне — Мазкерет-Батья). Он также убедил группу евреев Белостока и окрестных местечек поселиться в Петах-Тикве.
Могилевер пытался убедить раввинов Российской империи создать организацию для содействия алие и заселению Эрец-Исраэль. Не добившись поддержки, он сначала сотрудничал с движением Ховевей Цион, возглавлявшегося маскилим, а потом основал поселенческое общество, объединяющее только евреев, верных законам Торы. Из этого общества развилось движение религиозного сионизма Мизрахи, во главе которого встали его ученики и последователи.
В 1890 г. Могилевер возглавил группу Ховевей Цион, совершившую поездку в Эрец-Исраэль и стал одним из инициаторов создания сельскохозяйственного поселения Реховот. Тогда же было решено создать цитрусовые плантации возле Хадеры и в честь семидесятилетия Могилевера назвать их Ган-Шмуэль.
Могилевер встречался в Санкт-Петербурге с еврейскими финансистами и промышленниками, а также, стремясь придать поселенческому движению всемирный характер, объездил целый ряд европейских стран. Все поездки р. Шмуэль совершал на свои средства. Евреи Белостока мягко иронизировали: «Наш наставник, р. Шмуэль, не просто раввин Белостока, — он раввин всего народа Израиля. Иногда он заезжает и в Белосток». Но всё это постепенно превратило Мизрахи в центр религиозного сионизма (в 1902 г., через четыре года после смерти Могилевера, Мизрахи стал фракцией в Сионистской организации).
Р. Шмуэль много сделал для того, чтобы наладить взаимодействие между религиозными общинами и теми новыми поселенцами, которые совершенно сбросили с себя «ярмо Торы».Тем же знатокам Торы, которые критиковали его за поддержание контактов с отступниками от веры, р. Шмуэль отвечал: «И мое сердце болит от того, что именно евреи, отдалившиеся от Торы, самоотверженно трудятся ради освоения Земли Израиля — в то время как многие хранители Торы не только пренебрегают этой великой заповедью, но и даже возводят преграды на пути поселенческого движения».
Сразу же после основания Т. Герцлем всемирной Сионистской организации Могилевер присоединился к движению и был избран одним из четырех руководителей, ответственных за деятельность Сионистской организации в России. (На основе статьи р. А. Каца на сайте Толдот Йешурун и статьи в Элктронной Еврейской Энциклопедии)
Презентация 2:
אִם תַּחֲנֶה עָלַי מַחֲנֶה (им тахане алай махане — если окружит меня стан)
מילים: עמית שלו, ספר תהילים
לחן: ארקדי דוכין
| אִם תַּחֲנֶה עָלַי מַחֲנֶה | им тахнэ элай махнэ | Если окружит меня стан |
| לֹא יִירָא לִיבִּי | ло йиръа либи | Не затрепещет моё сердце. |
| כָּל הַשָּׁלוֹם אוֹ כָּל מִלְחָמָה | коль hа-шалом о коль мильхама | Всеобщий мир или каждая война, |
| בְּמִי זֶה תָּלוּי – בָּהֶם אוֹ בְּךָ? | бе-ми зэ талуй – ба-hэм о беха? | От кого это зависит – от них или от тебя? |
| גַּלִּים נִשְׁבָּרִים בְּיָם שֶׁל שִׂנְאָה | галим нишбарим бе-ям шель синъа | Волны разбиваются в море ненависти |
| אֲבָל יֵשׁ עוֹד סִיכּוּי אִיתִּי וְאִיתְּךָ | аваль йеш од сикуй ити ве-итха | Но есть ещё шанс для меня и для тебя |
| זֶה הַמָּקוֹם וְזוּ הַשָּׁעָה | зэ hа-маком ве-зу hа—шаа | Это (именно) то место и тот час |
| לָתֵת אַהֲבָה בֵּינִי לְבֵינְךָ | латэт аhава бейни ле-вейнха | Чтобы проявить любовь между мной и тобой |
| זֶה עַם יִשְׂרָאֵל וּזְמַן הַבְּחִירָה | зэ ам исраэль у-зман hа-бхира | Это народ Израиля и время выбора |
| לִבְטוֹחַ בְּטוֹב, לָסוּר מֵהָרַע | ливтоах бе-тов ласур ме- hа-ра | Чтобы положиться на добро, отдалиться от зла. |
| אִם תָּקוּם עָלַי מִלְחָמָה הוֹ מִלְחָמָה | им такум алай мильхама ой мильхама | Если поднимется на меня война, ой война |
| בְּזאוֹת אֲנִי בּוֹטֵחַ | бе-зот ани ботеах | На Него я полагаюсь |
| זֶה פֹּה בָּרְחוֹב וְשָׁם בַּמָּסָךְ | зэ по ба-рехов ве-шам ба-масах | Это здесь, на улице и там на экране — |
| מְפוֹצֵץ אֶת הַקִּיר שֶׁלִּי וְשֶׁלָּךְ | мефоцэц эт hа-кир шели ве-шелах | (Надо) взорвать стену мою и твою |
| זֶה מָה שֶׁאֲנַחְנוּ נִבְחַר לִהְיוֹת | зэ ма ше-анахну нивхар лиhйот | Это то, кем мы выберем быть |
| זֶה כָּאן וְעַכְשָׁיו וְעֵת לַעֲשׂוֹת | зэ кан ве-ахшав ве-эт лаасот | Это здесь и сейчас, и время действовать |
| כֵּן זֶה לֹא יִיגָּמֵר אִם הַפַּחַד יִשְׁלֹט | кэн зэ ло йигамэр им hа-пахад йишлот | Да, это не закончится, если будет править страх, |
| וְלֹא יַעַזְרוּ עוֹד מַכּוֹת אוֹ דְּמָעוֹת | ве-ло йаазру од макот о дмаот | И не помогут ещё (и ещё) удары и слёзы |
| אֲבָל יֵשׁ עוֹד סִיכּוּי וְיֵשׁ עוֹד תִּקְוָוה | аваль йеш од сикуй ве-йеш од тиква | Но есть ещё шанс и есть ещё надежда, |
| אִם עַל כָּל הַפְּשָׁעִים תְּכַסֶּה אַהֲבָה | им аль коль hа-пшаим техасэ аhава | Если все преступления покроются любовью. |
| וְאִם רַק נְבַקֵּשׁ אִם לֹא נִתְיָאֵשׁ | ве-им рак невакэш ве-ло нитйаэш | И если будем только просить и если не сдадимся, |
| וְנָרְאֶה לְעוֹלָם שֶׁבְּיַחַד זֶה עַם | ве-наръэ ле-олам ше-бе-яхад зэ ам | И покажем всему миру, что вместе мы – народ. |
| וְאָז אַתְּ וַאֲנִי נִתְחַבֵּק מוּל הַיָּם | ве-аз ат ва-ани нитхабэк муль hа-ям | И тогда ты и я обнимемся (на берегу) моря, |
| וְגַלֵּי אַהֲבָה יִשְׁטְפוּ אֶת כֻּולָּם | Ве-галей аhава йиштефу эт кулам | И волны любви омоют всех. |
Художественный перевод песни
Рина Паценкер
Если выйдут все враги,
Страха в сердце нет.
Если будет война,
Ты со мной, в сердце свет!
Мир большой иль война —
Что важнее сейчас?
Почему мир такой?
Что зависит от нас?
Волны в море бурлят,
Злость и ненависть там.
Но есть шанс нам спастись
И доплыть к берегам.
Только здесь и сейчас,
Только свет и любовь.
Только вместе всегда,
Повторяем мы вновь:
Мы как люди живем,
Есть дорога одна.
Верь, что правит любовь,
Отвернись ты от зла!
Если выйдут все враги,
Страха в сердце нет.
Если будет война,
Ты со мной, в сердце свет!
Тут на улице ночь,
И весь темный экран.
И стена между нами,
И мир нам не дан.
Кем же выбраны мы?
Можем мы выбирать?
Если в страхе живем,
Можно так продолжать?
Можно в небо смотреть,
Можно плакать, рыдать,
Можно… просто любить,
Другу руку подать.
Пусть увидит весь мир,
Что мы вместе – НАРОД!
И тогда волны злобы
Любовь разобьет!
Захлестнет всех любовь,
Вместе мы навсегда!
И врагов больше нет –
Смыло злость без следа!
Если выйдут все враги,
Страха в сердце нет.
Если будет война,
Ты со мной, в сердце свет.
https://soundcloud.com/yonatan01/bn6ffgq7zmqr?in=haim-vitaliy-romanoff%2Fsets%2Fyang-new-generation-group
Перейти к другим урокам Тании по курсу «Эрец Исраэль в историях»
